Вестник ЗОЖ   №12 (313), 2006 г.

Преодоление

ЖИВИТЕ! ОСОБЕННО
ЕСЛИ ВАМ СКАЖУТ: «НЕ ЖИЛЕЦ...»

ДИАГНОЗ

Родился я в 1914 году, и с молодости здоровье у меня было неплохое. Войну встретил железнодорожником, а им полагалась бронь. Но в 1942-м подал в военкомат заявление и ушел на фронт добровольцем. Сиваш, Сапун-гора, Севастополь, Прибалтика... Через полтора месяца — первое ранение, в 1943-м контузия. В общем, войну закончил инва­лидом II группы с диагнозом «эпилептические припадки судорожного характера с по­терей сознания». Однако в мирные дни о диагнозе пришлось забыть. Строил подъезд­ные пути к будущей Волжской ГЭС, потом назначили старшим диспетчером по строи­тельству земляной плотины и перекрытию Волги, заместителем начальника «Куйбы­шевгидростроя». Работа поглощала все: время, нервы, здоровье. Трижды, разъезжая по делам на служебной машине, попадал в автомобильные аварии. В результате — со­трясение мозга, грыжа позвоночника. Однажды после сильного удара грудной клетки врачи зафиксировали, что ребра отошли от места крепления к позвоночному столбу на 4 миллиметра.

В шестидесятые годы болезни посыпались как из рога изобилия: язва желудка и 12-перстной кишки, геморрой и спастический колит, гипертония, кардиосклероз и холе­цистит. Перенес подряд в течение трех лет инфаркты. В конце концов, в 1968-м я надолго оказался в больнице. К прочим записям в медицинской карточке прибавилось: атеросклероз аорты и коронарных сосудов, травматическая энцефалопатия с выражен­ной вегетативной реакцией, аденома простаты...

Лежал пластом больше года. Да и вес (90 кг) был против меня. Сердечная мышца атро­фировалась, пульс — всего 49 ударов в минуту. Стоило пошевелить рукой — давление подскакивало до 180. Это была лучшая областная клиника, лекарств там не жалели, и таблетки я глотал горстями. Перестала работать печень, она на несколько пальцев вы­ступала из-под ребер. Мучила рвота, нельзя было ни поесть, ни выпить воды. Словом, тупик. Я воспользовался моментом и задал одному из самых авторитетных специалис­тов вопрос в лоб: «Почему вы меня не лечите?» Ответ был под стать вопросу: «Ты больше не поддаешься лечению». И меня выписали домой.

НЕ МОЖЕТЕ ДВИГАТЬСЯ — ДЫШИТЕ

Но умирать я не хотел, жить хотел! У меня была семья: жена, сын, и вообще мне только исполнилось 54 года. Вот на что обращаю внимание всех «приговоренных»: если вам не оставляют никакой надежды, то желание жить — это и есть ваша надежда, ваш якорь.

Сосед по палате прислал мне рукописные листочки с дыхательными упражнениями, которые оказались частью системы йоги. Это и стало моим спасением. Если встать не могу, шевелиться не в силах, то хоть буду учиться дышать. Стал осваивать так называ­емое дыхание животом. Это непросто. Особенно когда у тебя вес 90 кг и огромный жи­вот с выпирающей печенью. Весь мокрый был. При вдохе нужно надувать живот как можно сильнее, а при выдохе подтягивать его к спине. Вся сила этого дыхания в том, что диафрагма — прочная мышечная перегородка, отделяющая грудную клетку от брюшной полости, волей-неволей массирует внутренние органы, прежде всего печень, позволяет насытить кровь кислородом, убрать жирок с живота. Следите: выдох должен быть длиннее вдоха, тогда легкие будут лучше очищаться, а между вдохом и выдохом надо ненадолго задержать дыхание. Начал задержку дыхания с одной-двух секунд. Сейчас, когда этот тип дыхания стал для меня постоянным и естественным, могу дер­жать паузу до 40 секунд. Вдох делаю на 15 шагов, выдох на 20 шагов.

А начал делать по 5 таких упражнений 3 раза в день. Через три недели рвота прекра­тилась, через полтора месяца печень перестала выпирать из-под ребер, встала на место, одышка стала проходить. Значит, дело пошло! Уже хорошо. Теперь, говорю, поднимайте меня.

10 ТЫСЯЧ И ОДИН ШАГ

Приподняли меня, чтобы мог сесть в постели, — голова закружилась, в глазах потемне­ло, сердце зашлось. Лежал-то год! Ничего не получается! Только приподнимут — пада­ешь обратно. В таких мучениях прошла неделя, наконец, смог сесть. Потом спустил но­ги с постели, и стало ясно, что надо заново учиться ходить. А ноги не держат, слезы из глаз текут. Стул стоял у кровати. Отставил его на метр и стал преодолевать это рассто­яние за восемь шагов: учился ходить.

Пошел на улицу. Семь дней изучал первую ступеньку, не было сил ее одолеть. Дней двадцать пытался спуститься со своего второго этажа на первый. Когда наконец прео­долел лестницу, вышел из подъезда, голова закружилась, и я упал. На долгое время ходьба и дыхание стали моим основным способом лечения. Вел наблюдения: двадцать шагов сделал, а двадцать два — уже задыхаюсь. Двадцать пять сделал, а на тридцатом — одышка. Так и дошел до 10 тысяч шагов. Наш дом выходит на площадь, периметр ее примерно 400 метров. Вдвоем с женой ежедневно ходили по этому периметру, «нама­тывая» иногда по десять километров. Сейчас стараюсь проходить в день не менее 4-5 километров. Это моя норма.

КАК Я БРОСИЛ КУРИТЬ

До фронта не курил. Впервые попробовал табак на войне, там редко кто не втягивался. Для солдата папироска — и отрада, и утешение. А о вреде курения и понятия не было. При форсировании Сиваша курили даже заячий помет. В общем, через десять лет, ра­ботая на «Куйбышевгидрострое», выкуривал уже по сотне папирос в день. И решил бросить. А как? Все кругом дымят, даже на заседаниях разрешено. Положил в один карман пачку папирос, в другой — железную баночку с леденцами монпансье. Как только кто скажет: «Закурим!» — пачку протягиваю: «Угощайся. А я только что курил», — а сам леденец в рот. Честно: тяжело было. Три недели мучился. Зато потом как отре­зало. Табачный дым настолько стал невыносим, что тяжело стало сидеть на курящих заседаниях. Было это в 1953-м, значит, прошло уже более полувека.

ХАТХА-ЙОГА — НИКАКОГО ЧУДА НЕТ

Йога в СССР была вне закона. Но все же некоторая информация о ней просачивалась. Сначала журнал «Сельская молодежь» дал некоторые упражнения хатха-йоги, и я их освоил. Потом «Наука и жизнь» посвятила публикацию йоговской системе оздоровле­ния. Позднее меня стали посылать в подмосковное Кратово, в санаторий для ветеранов войны, и я частенько уезжал оттуда в Москву «искать йогов». Так постепенно сложился целый комплекс из хатха-йоги, который позволил восстановить здоровое тело. Упраж­нения йоги похожи на обычную гимнастику, они регулируют приток крови к больным органам, активизируют их работу. С их помощью можно лечить все болезни: сердце, почки, легкие. Например, стойка на лопатках, или «березка», хорошо известная всем со школы, замечательно помогает при простудных заболеваниях. Кое-что я прибавил сам. Например, массаж грудины «под ложечкой». Или массаж области желудка: лежа на спине сомкнутыми пальцами ладони надавить на болезненную область и держать до исчезновения боли. Лишний вес сбросил. Суставы скрипели — перестали. Местами рассосались рубцы. Давление нормализовалось. Гемоглобин держится на отметке 127, повышенный сахар в крови был, сейчас — норма.

Вот уже много лет я живу в одном режиме: сплю восемь часов, встаю в шесть утра, принимаю контрастный душ (после физических упражнений нельзя, чтобы не ослабить внутренние органы, к которым прилила кровь) и три часа отдаю физическим упражне­ниям. Сейчас уже невозможно не заниматься — тело само просит. Выполняю все уп­ражнения, кроме стойки на голове — из-за катаракты. Когда нет времени, ограничи­ваюсь знаменитыми пятью упражнениями тибетских монахов. Кстати, сын и жена тоже последовали моему примеру.

Тут никакого чуда нет. Только добровольное желание и упорный труд одиночки-само­учки. Зато больше тридцати лет не бывал в стационаре. Только вот в последний год иногда стал ложиться днем на часок. Все же, знаете ли, годы... Должен сказать, что из йоги беру только ее физическую составляющую, не вторгаясь в область психологии. И никаких медитаций. Чужим богам мы не молимся.

ЕДА

До болезни за питанием, конечно, не следил, о диете понятия не имел, ограничений не признавал. Сейчас моя еда — в основном каши на воде с оливковым маслом: гречка, овсяная, пшено, ячневая. И на завтрак, и на обед, и на ужин. Особенно уважаю гречку. Она очень полезна при аденоме. Пробовал гречку с кефиром — тоже хорошо. А в гер­кулес можно кураги или изюма добавить. Отлично. Ну, кроме каши еще супчик: лапша или гороховый. Практически ничего жареного. В воскресенье можно и мяса кусочек, но только не колбасы или сосисок. Если овощи, то лучше сырые.

Что пью? Утро начинаю со стакана воды с чайной ложечкой меда и двумя ложечками яблочного уксуса. Когда болел, пил травяные отвары. Кофе не пью совсем, чай выби­раю зеленый, можно и с конфеточкой, но все чаще заменяю конфеты изюмом. А вооб­ще, всем напиткам предпочитаю сырую воду, пить которой надо побольше. Последние 2-3 года принимаю еще перекись водорода по Неумывакину и считаю: польза есть.

Что касается спиртного — много лет ничего не употребляю. Исключение: рюмка конья­ка или бокал шампанского в День Победы, это святое.

УЧЕНИКИ

Семнадцать лет назад мне предложили вести на добровольных началах группу здоро­вья. И я согласился. Сначала в ней было семь человек. Сейчас около шестидесяти. Воз­раст — от тридцати до восьмидесяти лет. Одна пенсионерка пришла с пороком сердца, а сейчас даже бегает вместе со всеми. Есть ветеран 1918 года рождения, после фрон­тового ранения колено не разгибалось, он добился значительных успехов. Многие прежде всего избавляются от простудных заболеваний, а потом и от всех остальных. Предостережение одно: не перенапрягаться, не выполнять упражнения через силу, только до ощущения легкой боли; слушать свое тело, его подсказки. Помню, как в самом начале своей практики переусердствовал. Нажал резко на ногу, внутри что-то хрустнуло, и две недели не мог заниматься. Многие в группе добились заметных ре­зультатов и даже самостоятельно ведут занятия с другими.

Меня часто зовут вести другие группы в городе, предлагают зарплату. Но от таких предложений я неизменно отказываюсь. Это принцип. За деньги здоровье не приоб­ретешь. Тут нужен труд, труд и труд.