Вестник ЗОЖ №1 (86), 1997 г.
Невыдуманные истории
РЕПОРТАЖ С ТОГО СВЕТА
Предисловие
21.04.96 г. я, по прогнозам лечащих врачей, должен был умереть. Диагноз звучал грозно и категорично: рак левого легкого с метастазами в поясничный и сакральный отделы позвоночника, нарастающая раковая интоксикация.
Я ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ!
Думаю, что, рассказав историю своей болезни и борьбы с ней, протяну тем самым руку "безнадежным" и отчаявшимся людям, протяну руку тем, кто потерял веру в жизнь.
Глава 1. Декабрь 1995 г.
3.12.95 г. после контакта с больным ангиной я заболел буквально в течение трех часов: в обед появилось легкое недомогание, а к 16 часам температура тела повысилась до 41°С, начался жуткий озноб, боли в горле, особенно сильные при глотании, кашель, боли в позвоночнике. Периодически сознание "уплывало". Такое состояние продолжалось трое суток. Мой лечащий врач произнес тогда фразу, которую впоследствии в том или ином варианте я буду неоднократно слышать: "А мы думали, что вы уже не выкарабкаетесь...".
Затем медленное выздоровление. 26.12.95 г. мне сделали флюрографическое исследование легких, и врач "порадовал" тем, что в легких лишь небольшие явления хронического бронхита. Видимо, связано с курением (мой стаж курильщика 30 лет). Горло у меня "спокойное", а боли в позвоночнике объясняются остеохондрозом. Словом, можно и на работу. Я и начал работать, однако стал замечать, что день для меня уж очень длинен, устаю до изнеможения, с трудом дожидаюсь окончания рабочего дня. Стал отмечать появление отеков на ногах, одряхление — мне было всего 48 лет.
В новогоднюю ночь лег в постель сразу же после курантов из-за выраженной общей слабости.
Все эти явления: слабость, отеки на ногах, боли в позвоночнике пытался скрывать от родственников, а надсадный кашель объяснял курением, давая обещания родным бросить курить.
Глава 2. Больница
14.01.96 г. мы с женой ожидали гостей: ее брата с женой. Я вышел в коридор выкурить очередную сигарету, при затяжке дымом кашлянул, и в это время в пояснице возникла сильнейшая боль, заставившая меня буквально застыть на одном месте. В комнату я вернулся с трудом, опираясь на стены и подволакивая правую ногу. Приехали гости. Мы сидели за столом, я старался улыбаться, поддерживать разговор, а боль в спине и ноге все усиливалась. И вот уже побежали по спине струйки пота, да и родственники обратили внимание на бледность лица. Пришлось признаться, что у меня "радикулит", что вызвало "обвал" советов из рубрики "домашний доктор".
Обычные обезболивающие эффекта не дали, и когда дело дошло до наркотиков, то я поехал в областную больницу, где меня госпитализировали в нейрохирургическое отделение.
Первая же пресакральная блокада повергла меня в ужас. Оказывается, это и больно, и крайне неприятно. Правда, после блокады я уснул и спал целых четыре часа. После второй блокады я едва не сбежал из больницы. Тогда я начал симулировать наоборот, то есть стал убеждать лечащего врача, что почти здоров и в блокадах больше не нуждаюсь. Видимо, мне удалось его убедить, поэтому далее мне продолжили физиотерапевтическое лечение. Первого марта я, по собственной инициативе, вновь вышел на работу.
Однако ходил уже с клюшкой, ловя на себе любопытные взгляды. С середины марта 1996 г. усилился кашель, вновь усилились боли в позвоночнике. Я уже не мог без посторонней помощи надеть брюки, носки, ботинки. Мне чрезвычайно трудно было сидеть, я старался стоять, опираясь двумя руками то на крышку стола, то на спинку стула.
26.03.96 г. я вновь оказался в областной больнице, в своей палате, на своей койке. 27.03.96 г. при рентгеноскопии легких был выявлен "инфильтрат" левого легкого.
Вот тогда-то в первый раз у меня дрогнуло сердце. Тешил себя только тем, что это может быть "всего" туберкулез... Мой близкий товарищ болел туберкулезом, вылечился, поправился, снова начал работать. "Вылечусь и я", — твердил себе, отгоняя мысли о том, что "инфильтрат" может быть чем-то другим.
Первого апреля меня обследуют в Липецке, где устанавливают: "Заболевание левого легкого с метастазами в позвоночник (L1—L2—L3—L4—L5—S)". Заключение я получил на руки.
Жена, Валентина Анатольевна, увидев реакцию на заключение, заволновалась. Однако я сумел успокоить ее, убедив, что ничего страшного в бумаге нет. Вернулись мы в областную больницу, и вот здесь-то нервы мои сдали: я заплакал, прощаясь с женой. Я понимал, что это не лучший вариант поведения, но уж очень силен был удар судьбы...
Глава 3. Четыре дня умирания
Со 2 по 5 апреля я активно умирал (!). Нужно заметить, что за эти четыре дня я потерял в весе 26 кг (было же во мне 100 кг). Психологически я был абсолютно сломлен: слезы беспрестанно лились из моих глаз; мысль о детях вызывала рыдания. Ужас перед мучительной смертью чуть было не привел к самоубийству, и останавливала только мысль о семье — я не имел права бросить их на произвол судьбы.
Пить я не мог — вода не проходила по пищеводу, любая пища вызывала отвращение. Кроме того, что-то окончательно "сломалось" в моем позвоночнике, и я больше не мог лежать: начинался паралич дыхания и, если я быстро не вставал, то происходила остановка дыхания с потерей сознания. Но и ходить я уже тоже почти не мог. Пришлось сидеть все 24 часа. А так как боли в позвоночнике стали очень сильными, мне каждые 2-3 часа делались наркотики (омнопон). Чтобы не упасть со стула, я поставил его в угол, перед собой поставил второй стул и дремал, облокотившись на спинку второго стула. Я понимал, что долго так продолжаться не может и что жить мне осталось весьма и весьма немного.
4 апреля я с трудом доплелся до онкологического диспансера, где беседовал с врачом-онкологом и просил перевести меня в онкоотделение для лечения. Мне обещали перевод.
5 апреля 1996 г. ко мне приехала жена и, видя мое состояние, отправилась к заведующему отделением, после чего диагноз стал известен и ей: "РАК"! Жене предложили меня забрать домой как абсолютно "безнадежного" больного. Я вновь горько заплакал — это был окончательный приговор. А мне так хотелось жить! Мне так много нужно было сделать на земле! Что будет с моими неустроенными и не выросшими детьми, женой?! Почему я умираю?!
Глава 4. "Есть только миг между прошлым и будущим,
И этот миг называется жизнь..."
Родные и друзья с моими бумагами, рентгеновскими снимками ехали то в Москву, то в Санкт-Петербург, то в Воронеж, то в Пензу... Уезжали с надеждой, а возвращались... Некоторые по возвращении даже не заходили в квартиру, а разговаривали с женой на улице. Я прекрасно понимал, что это значит. А значило это лишь одно — приговор вынесен, будущего у меня нет. Это жутко страшно, когда у тебя есть прошлое, но нет будущего. Оказывается, как это прекрасно — иметь будущее! Даже если это будущее длиной в одну минуту.
Затем мои друзья создали оргкомитет по сбору средств на мое лечение, дали объявление в местной газете, собрали деньги и поместили меня в один из институтов в онкологическое отделение, где я получил полный набор противораковых мероприятий. В итоге к окончанию лечения я едва "ползал": 6 шагов до туалета были весьма большим и длительным путем. Аппетит отсутствовал полностью. Постоянные боли в позвоночнике превратили жизнь в какую-то непрекращающуюся пытку. А постоянное сидение в кресле привело к развитию пролежней на ягодицах и в области копчика, ноги стали настолько отечными, что пальцы на стопах едва проглядывались. Живот увеличился и походил теперь на плохо набитый мешок. Стало болеть сердце, и довольно чувствительно. Руки сделались настолько худыми, что их можно было обхватить 1 и 2 пальцами. Кожа приобрела бледно-серый цвет...
К этому времени осталось лишь несколько истинных друзей, один из которых взял за правило сидеть около меня после работы по 3-5 часов, то есть до ночи. И я слушал его и знал уже наизусть все его рассказы, и все-таки мне снова и снова нужны были и его разговоры, и он сам.
А затем мне принесли газету "ЗОЖ" №7 (58), ноябрь, 1995 г. со статьей "Рак можно победить". Принесли утром, однако до вечера, пока не пришел мой друг, Анатолий Васильевич Кузнецов, я даже не заглянул в газету. Вечером первым прочитал статью Анатолий Васильевич и заставил прочитать статью и меня...
Глава 5. Возрождение
А затем началось обсуждение... Зазвучала фамилия — Шевченко Николай Викторович. Боже мой, появилась надежда! Так что же я теряю время?! Скорее, скорее, налейте мне эту смесь водки и масла! Что?! Пишут, что она противная? Неправда! Это сладкая смесь, ибо несет в себе жизнь. Нужно бросить курить? Все, я бросил, я больше не курю (не курю и по сей день). Нужна диета? Отлично, я уже на диете! Могут быть осложнения? А что мне их бояться?! Впереди у меня пока лишь могила.
Словом, я начал принимать смесь Н.В. Шевченко: водки 35 мл + масла 45 мл. 1 и 2 декады первого цикла прошли без особенностей, а в третьей декаде началось ухудшение состояния: резко возросла общая слабость (хотя, казалось бы, куда еще больше!), не хотелось пить даже воды, головокружение, отсутствие аппетита, чрезвычайно выраженная психическая депрессия. В это время я перестал ходить совсем, пропал сон: не спал по 2-3 суток, затем спал днем 1-2 часа и снова бессонница, особенно мучительная в ночные часы.
Так продолжалось и весь второй цикл, а в общей сложности — 80 дней. К началу третьего цикла я выговаривал слова едва-едва, с длительными паузами. И чтобы не мучить родных, стал молчать. Жена вызвала всех моих родственников: стариков-родителей, братьев, сестер,так как испугалась возможной моей смерти.
Верил ли я в это время в выздоровление, верил ли Н. В. Шевченко? Да, я все-таки верил!
Сразу же, начав принимать смесь, я немедленно прекратил курение, прекратил введение наркотиков и всех остальных медикаментов. Было чрезвычайно трудно — развился синдром абстиненции, однако у Н.В. Шевченко твердо сказано, что наркотики противопоказаны. Казалось, болит все тело, особенно болели места уколов, болели инфильтраты от уколов на ягодицах, спине (уколы делались и в спину, т.к. на ягодицах не было мест), руках. Тешил себя тем, что "бог дает человеку только те испытания, которые он может перенести".
Постепенно, с третьего цикла, состояние начало улучшаться: боли в позвоночнике стали вполне терпимыми, появился аппетит, улучшился сон. После длительного сидения, наконец-то встал и с 2-я клюшками сделал первые 10 шагов по комнате... Жутко устал и, сев в кресло, мгновенно уснул. Спал целый час.
Глава 6. Из письма Н.В. Шевченко
Коротко о себе и болезни. Я, Нуждов Владимир Сергеевич, родился 30 сентября 1947 года (мне 49 лет). С 1975 г. работаю врачом-хирургом (с 1983 г. — зав. хирургическим отделением районной больницы).
В декабре 1995 г. заболел, но диагноз установлен был лишь 1 апреля 1996 г. ДИАГНОЗ: Рак левого легкого, 4-я клиническая группа с метастазами в поясничный отдел позвоночника (1—2—3—4—5—L и S).<.span> 5 апреля 1996 г. выписан как безнадежный больной на домашнее лечение, а вернее — умирание.
Начал лечиться по вашему методу (водка 35 мл. + масло 45 мл). После 5 (пяти) циклов (1 цикл = 3 декады), 3.12.96 г. прошел контрольную проверку в Тамбовском онкодиспансере, где при Р-исследовании "онкопатологии легких не выявлено" (цитирую из выписки).
Р-исследование позвоночника не проводил, т.к. 1 апреля 1996 г. на Р-снимках позвонков отмечалось разрушение позвонков, патологические переломы тел позвонков, и естественно, что семь с половиной месяцев лечения, конечно же, не восстановили костную структуру позвонков. А лишний раз облучаться мне не хотелось, т.к. Р-исследование позвоночника — процедура довольна жесткая для организма. Исследование позвоночника я наметил не ранее года с момента начала лечения.
Николай Викторович! Огромное спасибо вам за мою жизнь! Если бы не Вы, меня уже сегодня бы не было в живых.
Кстати, 17.12.96 г. я вновь вышел на работу на свое место — зав. хирургическим отделением и в этот же день (ирония судьбы) прооперировал больного с раком толстого кишечника, осложненного кишечной непроходимостью. После выздоровления (заживления раны) думаю провести больному лечение по Вашему методу и не прибегать к химиотерапии.
Глава 7. До свидания
В одном из своих "разговоров" Анатолий Михайлович Коршунов посетовал, что пишут в редакцию лишь те, которым помогает метод Н. В. Шевченко, а те, которым данный метод не помог, написать уже не могут.
У меня сейчас появились свои пациенты — добрый десяток. На каждого я завел карточку, где отмечаю, как проводится лечение, какие возникают осложнения, насколько эффективен или неэффективен метод, каков исход. С позволения своих пациентов буду описывать их случаи и сообщать в газету, называя при этом адреса и имена больных.
Буду регулярно писать и о собственном лечении: как об улучшении, так и об ухудшении. Мало того, в случае моей смерти жена, Валентина Анатольевна, пришлет в газету мой посмертный репортаж.
И последнее, зато время, пока я писал данную статью, я проехал на велосипеде 54 км за 2 часа 50 минут. Проехал легко, с большим запасом сил. Готовлюсь проехать расстояние в 80 км.
Я не говорю читателям "ЗОЖ" "прощайте", я говорю — "ДО СВИДАНИЯ", до новых встреч на страницах "ЗОЖ".
Владимир НУЖДОВ
"ЗОЖ": Вот такая история, такие письма. Очень важно, что автор их — сам врач. Его адрес: Тамбовская обл., Нуждову Владимиру Сергеевичу.
Сразу же для читателей: мы опубликовали лишь часть письма Нуждова, его, так сказать, информационную часть. Вторая часть содержит целый свод рекомендаций, направленных на борьбу с болезнью. В них нет ничего особо нового, но собранные вместе, они представляют собой систему лечения. Поэтому не торопитесь без особой необходимости писать в Токаревку. Вторую часть письма — а в ней и содержатся подробнейшие ответы на возможные ваши вопросы — мы опубликуем в следующем номере вестника.
