Вестник ЗОЖ   №22 (83), 1996 г.

 В гостиной «ЗОЖ»

28 января 1979 года в «Советском спорте» в 61-м выпуске Клуба любителей бега — ветераны-читатели, конечно же, помнят эти выпуски — я опубликовал интервью с кандидатами медицинских наук Зосей Ефимовной и Михаилом Петровичем Анисимовыми. Мы познакомились на одном из заседаний знаменитого тогда КЛБ московского Дома ученых, которым руководил покойный уже Михаил Яковлевич Сонин — страстный пропагандист и поклонник оздоровительного бега.

Зося Ефимовна в ту пору была известным в Москве врачом-сексопатологом, а Михаил Петрович занимал ответственный пост в Министерстве высшего и среднего специального образования. В клубе же они славились своими новаторскими взглядами на принципы здорового образа жизни. Это при том, что в 1979-м о длительном лечебном голодании говорили еще шепотом, Порфирия Иванова убежденно считали сумасшедшим, а о йоге, если и упоминали, то обязательно подчеркивали, что речь идет лишь о практическом использовании некоторых упражнений.

Чуть позже мы встретились, проговорили несколько часов, и получилась довольно любопытная беседа, суть которой сводилась к тому, что каждый человек, исповедуя принципы здорового образа жизни, должен искать на этой стезе свой путь.

ПОИСКИ ДЛИНОЙ В 20 ЛЕТ

И прошло много-много лет. Разумеется, я совершенно забыл о том интервью. Да и Анисимовы, если кое-кого из членов КЛБ Дома ученых я изредка встречал, как-то исчезли из поля зрения. И вдруг, по прошествии этих многих-многих лет, дверь кабинета однажды открылась, и на пороге возникли... Да, да, Анисимовы.

Конечно же, сразу узнал. Все вспомнил. Удивился, когда обнаружилось, что Михаил Петрович сохранил то интервью. Разговорились накоротке.

— Вы по-прежнему исповедуете принципы здорового образа жизни?
— Конечно...
— Не разочаровались, не отступили?
— Ни в коем случае. Напротив, пошли дальше.
— Михаил Петрович, помнится, пробегал какие-то огромные дистанции.
— Он и сейчас бегает. — Это уже Зося Ефимовна. — По лестнице...
— ???
— Мы живем в 20-этажном доме... Там отличная лестница.

Словом, договорились встретиться и вернуться к нашему интервью под девизом: «20 лет спустя». И вот в один прекрасный день я в той самой «высотке».

— У меня, собственно, вопрос общего плана. В том далеком уже интервью, данном «Советскому спорту», мы остановились на девизе, обращенном к каждому жаждущему: «Ищите свой рецепт». Лично вы, Зося Ефимовна и Михаил Петрович, вы нашли свой?

З.Е. — Это, знаете ли, с места в карьер очень нелегкий вопрос. Сказать: «Мы нашли свой рецепт» вряд ли возможно, потому что мы и сегодня в поиске. Этот поиск, собственно, и есть наш подход к здоровому образу жизни. В разные годы мы опробовали разные системы. Мы исповедовали то одни принципы, то другие, что-то отбрасывали, что-то брали на вооружение, приходили к чему-то новому. Это вечный процесс.

— Тогда давайте попробуем двинуться от частности. Мы с вами в ту первую далекую встречу много говорили о вегетарианстве. Вы вегетарианцы?

З.Е. — Михаил Петрович, несомненно, вегетарианец. Более того, он еще и сыроед. Я тоже стараюсь оставаться на вегетарианских позициях, хотя у меня бывали и бывают нарушения, и даже длительные. Это связано с моей деятельностью: я занимаюсь сейчас бизнесом. Наконец, и само вегетарианство имеет довольно много направлений. Мы считаем, что в нашем климате, при наших стрессах, при нашем образе жизни более всего подходит молочно-растительная диета. Плюс одно–два яйца в неделю, допустимо съедать немного рыбы. Но твердо можно сказать, что мы живем без мяса и уж тем более без колбас, сосисок, копченостей.

— В вопросе о «своем» вегетарианстве вы исходите из каких-то гуманных соображений? Вам, скажем, жалко животных. Или вы, по Ильфу и Петрову, считаете, что мясо вредно?

З.Е. — И то, и другое. То, что человек ужасен и кровожаден в отношении к животным — это печальная истина. Мы ведь действительно поедаем трупы животных тварей, забитых в страхе, в ужасе, в конвульсиях. А сколько среди животных попадается больных. Возьмите хотя бы недавнюю историю с английскими коровами. Кроме того, сегодня в пищу животным идут различные добавки, антибиотики, анаболические препараты, воздействия которых на организм мы просто-напросто не знаем. А между тем без мяса можно жить. Это очевидный факт.

— В пору нашей первой встречи вы говорили о том, что взяли за правило 24-часовые голодания в неделю. Вы продолжаете придерживаться этого правила?

З.Е. — Тут у нас много изменилось. Мы теперь относимся к голоданию как к очень серьезной очистительной процедуре. С Михаилом Петровичем не однажды голодали по 10, 12 дней, на нашем счету несколько голоданий и по 21 дню.

— Давайте на какое-то время задержимся на этом моменте. Дело в том, что мы настойчиво пропагандируем лечебное голодание. Но читатели, которые пытаются приобщиться к таковому, очень часто сообщают нам о негативном отношении к голоданию не только членов своей семьи, окружающих, но и врачей. Человек хочет с помощью голоданий избавиться от болезней, очиститься. С кем посоветоваться? Конечно, с врачом. А врач в ответ: «Вы что, мил человек, в могилу торопитесь?» Как бы вы прокомментировали такое отношение к голоданию официальной медицины?

З.Е. — Наверное, все дело в том, что есть разные врачи. Большинство находится в жестких шорах институтских знаний, а другие подходят к лечению болезней творчески. Они видят, что ортодоксальные методы не приносят облегчения, и начинают искать какие-то другие, нетрадиционные пути. Не исключено, что кое-кто из них приходит и к идее длительного голодания ради спасения больного. То есть, я бы на месте врачей не отвергала лечебное голодание так категорично, как это сплошь и рядом делается сейчас.

— У нас считается, что лечебное голодание — это чисто российское изобретение. Оно, мол, исходит из нашей нищеты, бедственного положения медицины. От дикости, короче. В развитых странах, мол, никому и в голову не придет голодать в связи с какой-нибудь болезнью. Человек идет к врачу и получает квалифицированную помощь.

З.Е. — Не надо никаких споров и доказательств. Вспомним просто имена: Шелтон, Синклер, Бенджамен, Гласе, Брэгг... А знаменитый немецкий диетолог и натуропат Отто Бухингер? Основанные им в конце прошлого — начале нынешнего века клиники, где лечат очень строгими диетами и голоданием, существуют и процветают по сей день. Мне удалось познакомиться с такой клиникой в Испании. Это очень дорогое заведение, исключительно для состоятельных людей. Провести в нем две недели стоит примерно 10 тысяч долларов. Руководит клиникой дочь Бухингера, которой уже за 80... Она подтянута, занимается йогой, ведет активный здоровый образ жизни и интересуется всем, что происходит в мире. В клинику, естественно, приезжают богатые люди и сразу же «садятся» на строжайшую очистительную диету — соки, овощные супчики, но при этом «вокруг» масса оздоровительных процедур.

— М-да. Десять тысяч долларов за две недели — это, конечно, не для нас. Давайте уж голодать дома. Кстати, 21 день воздержания от пищи — как вы это переносили?

З.Е. — Удивительно легко. Трудно бывает первые три–четыре дня, а потом все входит в ритм, и ты живешь обычной жизнью. Просто ничего не ешь. Вообще, я убедилась, в этом деле очень важна психология. Некая твердая установка на срок голодания. Вы называете число — 12 дней, 14, 20... Это, как внутреннее кодирование. Ничего обычно не получается у тех, кто говорит: «Ну, начну, а там посмотрим...».

— Но, собственно, для чего вы подвергали себя подобным испытаниям?

З.Е. — Во-первых, я полная. И всегда стремилась похудеть.

— Удавалось?

З.Е. — Конечно. За 21 день 12–15 кг улетучивались довольно просто. Беда в том, что затем, когда начинается восстановление, а в идеале оно должно продолжаться столько, сколько длилось голодание, в сознании наступало светлое будущее: еда! И я, как правило, быстро вновь набирала прежний вес.

Стало быть, усилия потрачены зря?

З.Е. — Ничего подобного. Я ведь теряла 12–15 кг, освобождаясь от токсинов и шлаков. Более того, я хронически больной человек. В периоды стрессов, напряжения у меня поднимается кровяное давление — это результат наследственной гипертонической болезни. Я сбиваю давление соответствующими препаратами. Но стрит мне начать голодать, как через 3–4 дня давление практически нормализуется. Вот вам результат очищения организма и цена нашего вредного питания.

— Извините, вот такая ситуация, вы голодаете, а Михаил Петрович с удовольствием пережевывает пищу. Вас это будет раздражать?

З.Е. — Прежде всего, мы часто голодаем вместе. Когда мы чувствуем, что настало время провести очищение, холодильник полностью вычищается и все предложения относительно приемов у друзей в связи с какими-то семейными праздниками на время отменяются. Правда — я уже говорила об этом — вид пищи раздражает только первые 3–4 дня, а потом ты смотришь на нее с полнейшим безразличием. Но, конечно, в семье, где на плите постоянно что-то шипит, булькает, парится, жарится, особенно если голодает женщина и ей приходится готовить, сдержаться очень трудно.

— Да, чуть было не забыл: во время голодания вы пьете дистиллированную воду, как рекомендует Брэгг?

З.Е. — Мы пьем обычную воду. Но я могу обходиться и без нее. Может быть, в силу своей конституции или какой-то физиологии. Я буквально давлюсь водой. Поэтому я сейчас взяла на вооружение другой способ голодания, так называемое сухое каскадное голодание.

— Слышал, слышал. Это вы день голодаете без воды, день едите, два дня голодаете, два дня едите...

З.Е. — Вот-вот. И таким образом до пяти дней.

— И легко переносится?

З.Е. — Лично я переношу легко, потому как — говорила об этом — особо не нуждаюсь в питье.

— Но чем, собственно, сухое голодание лучше обычного?

З.Е. — Во-первых, при сухом голодании организм быстрее и эффективнее освобождается от токсинов и так называемых шлаков. То есть, чистка происходит более основательная. Лично для меня важен и другой момент — борьба с лишним весом. Посмотрите, что получается: я провела на сухом голоде пять дней и потеряла 5 кг. Потом я пять дней жила на вегетарианстве, раз нарушив его кусочком рыбы. При восстановлении 3 кг набрала. Значит, 2 — в запасе. Но 5 дней — это все-таки тяжеловато. Я решила выбрать золотую середину. Три дня голодаю и три — очень немного ем. Три килограмма я теряю, один набираю, и получается, что за 6 дней я имею минус 2 кг. Затем следует следующий цикл.

— И как долго это может продолжаться?

З.Е. — Достаточно долго. Я решила таким образом продержаться до весны.

— Насколько я понимаю, вы уже провели какое-то время в подобном режиме, можно ли говорить о каких-то достижениях?

З.Е. — Прежде всего я хотела бы подчеркнуть то, что это эксперимент, и провожу я его исключительно на себе. То есть, наш разговор не должен восприниматься читателями как некая рекомендация. Тем более для всеобщего пользования. Что же касается результатов... За два месяца с начала эксперимента я провела 8 циклов голодание–восстановление. Мое самочувствие, да и состояние резко улучшились. Анализы, давление крови — я наблюдаю за собой — все в норме. Надеюсь, по окончании эксперимента мы сможем еще раз поговорить о нем.

— Очищение — это понятно. Но вот голодание ради борьбы с лишними килограммами... Есть ли в этом смысл? Сегодня со страниц периодических изданий, с экрана телевизора не сходит реклама различных препаратов — эффективных сжигателей жира. Как вы к ним относитесь?

З.Е. — В достаточной мере скептически. Дело в том, что мы не можем проверить ни один из этих препаратов. Точно выяснить их содержание. Человек же так устроен на вербальном уровне: когда ему преподносят нечто в красивенькой упаковке, да еще в обрамлении многообещающей рекламы, он верит. Но мы-то, врачи, знаем, что нам, подчас сбрасывают не лучший и не самый свежий товар. Лично я перепробовала очень многое из того, что рекламировалось у нас и не только у нас, но не остановилась ни на чем... Единственное, что мы в семье принимаем, так это комплекс витаминов и микроэлементов, которые сегодня можно приобрести в любой аптеке и относительно недорого.

— Мы как-то слишком уж увлеклись вегетарианством, голоданием. Но ведь это не единственное, из чего слагается понятие здоровый образ жизни. Какие, например, у вас взаимоотношения с физическими нагрузками? Вопрос не случаен. Мне приходится иметь дело с большим объемом литературы, касающейся профилактика таких страшных болезней, как рак, ишемия, инсульт, диабет... и во всех случаях красной нитью проходят рекомендации по физическим упражнениям.

З.Е. — Это уже по части Михаила Петровича. Что до меня, то я как-то не испытываю потребности в спорте. Знаю — надо. Всем говорю об этом. Но сама... Я когда-то с удовольствием занималась йогой. Одно время даже бегала с Михаилом Петровичем. Но не потому, что ощущала какую-то необходимость. Просто мне было приятно бежать бок о бок с близким человеком.

— Хорошо, а что это за история с лестницей?

М.П. — Я расскажу. Но это будет уже не интервью, а монолог.

— Что ж, монолог, так монолог.

МОНОЛОГ МИХАИЛА ПЕТРОВИЧА О ЯЗВЕННОЙ БОЛЕЗНИ, БЕГЕ ПО ЛЕСТНИЦЕ И ПАРНОЙ БАНЕ

Мне сейчас 67 лет, но еще в студенческие годы — а учился я во 2-м мединституте — у меня обнаружилась язвенная болезнь. Неосведомленным представляется, что в этом случае речь идет о какой-нибудь язвочке на стенке желудка. На самом же деле язвенная болезнь — тяжелое хроническое заболевание всего организма. Это патологическое состояние печени, селезенки, кишечника, поджелудочной железы, желчного пузыря. Страдают и многие другие системы.

Так вот, еще в институте нам, будущим врачам, вдалбливали в голову: при язвенной болезни — максимальное ограничение физических нагрузок. В плане питания — это протертые овощи, паровые котлетки. И никаких тебе огурцов, зелени и тем более фруктов. То есть, тебя — больного — заранее обрекают на гиподинамию и на неполноценное питание.

А меня, представляете, постоянно тянуло в спорт. Организм требовал нагрузки. И я, несмотря на категорический запрет, занимался гимнастикой, играл в волейбол, бегал... Где-то, по-моему, еще в 1964 году до защиты диссертации я прочитал книгу о вегетарианстве. Она настолько потрясла меня, что я решил пойти даже дальше: стать не только вегетарианцем, но и сыроедом...

То есть, я стал жить вопреки официальным медицинским рекомендациям. Скажем, я довел ежедневную норму бега до 10–12 километров, а в один из выходных обязательно пробегал полмарафона. В какой-то момент у меня, возможно, от перегрузки — бегал-то исключительно по асфальту — заболели колени, и я переключился на велоэргометр и «бегущую дорожку». Кроме того, я лет 15 очень серьезно занимался йогой.

Ну, а когда мы переселились в «высотку», естественно, встал вопрос: где и как заниматься? И тут я обнаружил «черную» лестницу. «Да о лучшем стадионе нечего мечтать», — подумал я. С того момента я стал осваивать этажи. Открываю окна и бегаю по лестнице. 20 этажей вверх, 20 — вниз. 10 раз туда и обратно за тренировку. Получается, что я почти ежедневно пробегаю 200 этажей. За 12 секунд поднимаюсь на этаж, за 4 минуты одолеваю всю лестницу. Скорость — это тоже правило «игры».

Кроме того, 2 раза в неделю у меня обязательно русская баня. Сауну я не люблю. Я прихожу в баню рано утром, когда печь пылает, как Дантов ад. Делаю 15 заходов, очень мощных. После каждого — ледяной бассейн. Теряю в бане 3–3,5 килограмма.

Очень внимательно слежу за весом. Был момент, когда я в силу служебного положения распустился и весил 96 кг. Сейчас стабильно — 72. Давление крови тоже стабильно — 110/70. Пульс 50–60 ударов в минуту.

Питаюсь я довольно просто, Хотя бы сегодняшний день. Утром — чай с молоком или со сливками. Мед с различными орехами. Знаю, что чай с молоком может вызвать возражения — дескать, и тонин не слишком полезен, да и молоко взрослому человеку ни к чему. Но академик Михаил Алексеевич Бокучава, который посвятил исследованию чая всю жизнь, доказал, что чай с молоком — тот напиток, где ингредиенты взаимно уничтожают все вредное, содержащееся в них по отдельности.

Так вот, утром чай с молоком, мед с орехами, возможно, фейхуа на меду с орехами. После бани или тренировки для восполнения потерь я через некоторое время пью фруктовый чай или натуральный сок. В течение дня съедаю 2–3 каких-то фрукта. Чаще — яблоки. Наиболее «плотным» обычно бывает ужин. В меню обязательно салат из овощей, какая-то каша либо картошка, либо овощное рагу. В качестве белка раз в сутки кусочек рыбы или сыра, или немного творога. Вот, пожалуй, и все.

Конечно, то, что делаю я, вряд ли нуждается в массовом тиражировании. По сути, я веду спортивный образ жизни. Вряд ли таковой обязателен или приемлем для всех. И тем не менее мой пример служит лучшим доказательством пользы физических нагрузок и разумных ограничений в питании.

... Разумеется, монолог Михаила Петровича вызвал несколько вопросов.

— Если можно, немного поподробнее о бане. Что значит 15 заходов?

М.П. — Я разработал для себя ударную схему. Захожу в парилку, затем сразу — ледяная вода. Снова парилка и снова бассейн. И так 5 раз подряд. Отдых 15 минут. Очередная серия: 4 захода — 4 бассейна. Отдых. Серия 3 захода. Отдых. Два захода. Конечно, руководствуюсь самочувствием. Да, чуть не забыл: перед заходом в парилку я обязательно применяю — натираю все тело — бальзам Караваева «Витаон». Для головы, защищая ее от перегрева, использую его же бальзам «Аурон». Наконец, после бани натираю тело опять-таки караваевским бальзамом «Соматон», который прекрасно питает кожу.

— Но мы за монологом упустили одну вещь — вашу язвенную болезнь. Кстати, и Зося Ефимовна упоминала о хронической гипертонии. В результате оздоровительных мероприятий, которые вы проводите, хронические «болячки» исчезли? Вы их вылечили?

3.Е. (Она вновь берет бразды интервью в свои руки. — Прим. автора). — Вряд ли будет правильным сказать: «Мы вылечили свою "хронику"». Однако, когда мы придерживаемся какой-то системы, то чувствуем себя здоровыми и живем полноценной жизнью. Это не значит, что старые «болячки» не могут вылезти, если мы по какой-то причине на какое-то время «сойдем с рельсов». Мы хорошо знаем, как загнать их обратно. Причем, поскольку мы находимся в периодическом тренинге, то на это не требуется много времени. Обычно через 3–4 дня возвращения на «круги своя» мы снова в норме.

— Вы не оговорились относительно «какой-то системы»?

З.Е. — Нет, нет, все верно. На разных этапах жизни мы увлекались и рейки, и медитацией, и йогой, и вегетарианством, и голоданием, и ребекингом... Я уж не знаю, чем мы только не занимались.

— Вот об этом я и хочу спросить. Сегодня интересующийся проблемами здорового образа жизни человек может буквально утонуть в море всевозможных систем и теорий. Тут, помимо того, что вы назвали, и Порфирий Иванов, и уринотерапия, и различные системы очищения, и порой диаметрально противоположные рекомендации по питанию... Как здесь сориентироваться, выбрать лучшее?

З.Е. — Думаю, есть только один путь — проб и ошибок. Но — и это очень важно — несомненно то, что любая система дает эффект, если ее придерживаться. Подчеркиваю — любая! Поэтому не следует особо барахтаться в тине сомнений. Если человек «созрел», решил изменить свою жизнь, нужно начинать с того, что есть под руками. По мере же «погружения» в проблему будут приходить новые знания, опыт, открытия, познание себя. И в конце концов человек придет к тому, что необходимо ему именно на данном этапе жизни. Кстати, это не означает, что на другом этапе ему не потребуется что-то другое. Собственно, такой рост, такое «погружение» с нами и происходит. Поэтому совет один и тот же, что вы слышали от нас 20 лет назад: «Ищите свой путь».

— Кстати, к вопросу о поиске пути... Вряд ли найдутся, по крайней мере открытые, противники наставления человечества на путь здорового образа жизни. В космическом плане это ведь проблема выживания планеты Земля. Но вот сами принципы вызывают массу толкований. Скажем, есть люди, которые говорят примерно следующее: «Весь этот ваш ЗОЖ в том виде, в каком вы его преподносите жаждущим, есть список довольно жестких самоограничений. Не ешь то и это, не пей, голодай, закаляйся, тренируйся и так далее. А в итоге — тоска смертная». Самоограничения, читайте — внутренние запреты — те же стрессы: хочется, а нельзя или — не хочется, но нужно...

З.Е. — Вы обозначили тему, конечно же, для отдельного разговора. Поэтому, коротко, наша позиция. Мы не бедные люди. И тем не менее мы живем в системе ограничений и запретов. Но они не обременительны для нас. Скорее, наоборот, приятны. Мы знаем, ради чего это делается. Ведь только сейчас, по сути, когда появилось свободное время, мы и начинаем жить. И если тратить отпущенное нам на походы по поликлиникам, на лежание в больницах, на борьбу с болезнями и немощью, в том числе и с умственной, то какая ж это жизнь?!

Тем более смешно говорить о том, что здоровый образ жизни — это подслащенная пилюля для бедных русских. Нам с Михаилом Петровичем довелось побывать во многих странах. Нас принимали на очень высоком уровне, случалось, мы общались с очень богатыми людьми... Вы не представляете, в каких жестких шорах самоограничений живут многие из них. Да вот самое примитивное наблюдение: утро в дорогой гостинице. Завтрак. Цена его довольно велика. Шведский стол, и легче сказать, чего на нем нет, нежели перечислить все, что есть. Публика, разумеется, богатая. И что же кладет себе эта публика в тарелки? Ложечку мюслей, ложечку йогурта, какой-то фрукт, полстакана сока. Все! И спрашивается, чего бы им себя ограничивать, тем более, что завтрак оплачен! Но ведь ограничивают. И как!

— Запустить бы на этот шведский стол наших «новых русских»...

З.Е. — Да, представляю пир! Но над чем смеемся? В сегодняшней России в массе отсутствует культура здорового питания. Было время, когда не хватало продуктов. Помните эти очереди за народным деликатесом — вареной колбасой?! Настало время, когда большинству не хватает денег. Ситуация не меняется: что нет продуктов, что денег — итог один. Поэтому в России обильная еда — а давайте назовем своим именем — обжорство с невероятным смешением самых несовместимых продуктов — всегда было праздником и тела, и души. И праздник этот остался в традиции даже тех, кто сегодня может себе его позволить каждый день.

— Но согласитесь с тем, что еда — удовольствие. И уточним: одно из самых доступных и потому — массовых.

З.Е. — Я не спорю. Но нужно научиться им пользоваться. Если не ошибаюсь, есть такая сентенция: «Не жить, чтобы есть, а есть, чтобы жить». Ужасно, когда человек засыпает и просыпается с мыслями о еде. Она не должна быть главным помыслом. Я не принижаю роль еды в качестве и удовольствия тоже. Но в жизни на первый план, наверное, следует выдвигать иные интересы и ценности.

— Хорошо, а чем живете вы?

З.Е. — Мы постараемся ответить на этот вопрос. Но прежде некоторое отступление. На Западе пенсионный возраст не означает обреченности конца жизни. Напротив: для многих — это начало нового интересного этапа. До этого времени люди работали, воспитывали детей, занимались их обустройством. И вот — все это позади, а впереди масса свободного времени. Именно в эту пору люди начинают путешествовать, находить какие-то совершенно новые интересы, осуществлять свои мечты, которым не дано было свершиться ранее. И это вовсе не обязательно дорогостоящие проекты. Путешествия могут быть на уровне родного края, а интерес — укладываться во вступление в фонд защиты, скажем, какого-то занесенного в Красную книгу суслика... В любом случае это причастность к сфере деятельности.

У нас есть одна очень хорошая знакомая, которой сейчас 90 лет. В тридцатые годы она вышла замуж за американского инженера и уехала с семьей в Америку. В 50-летнем возрасте она перенесла тяжелую драму — у нее умер муж. Сама же она заболела и в результате оказалась парализованной, без особых средств к существованию и с двумя детьми. Так вот, представьте, эта женщина пять лет спустя, все еще на костылях, поступает в университет одновременно со своей дочерью и на тот же факультет — физико-математический. В конечном итоге ей удалось справиться со своим недугом, закончить университет... Затем она еще 25 лет работала в институте ядерных исследований руководителем отдела. Там же встретила своего будущего мужа, который, кстати, был моложе ее на 17 лет. Тем, кто восхищается ее мужеством, она отвечает: «Я просто прожила вторую жизнь».

А теперь о нашей семье. Мы придерживаемся непреложного правила, суть которого заключается в простой фразе: «Душа обязана трудиться». Мы стараемся следовать этому правилу на протяжении всей жизни. Скажем, уже после выхода на пенсию Михаил Петрович поступил в Академию гомеопатии и закончил ее. К этому его ничто не принуждало, кроме живого интереса к гомеопатии. Мы вообще постоянно чему-то учились. То это были курсы по освоению метода «рейки», то школа медитации, то — йоги. Мы стараемся не пропускать интересных лекций, бережно поддерживаем отношения с интересными людьми. И все это помимо того, что я основательно занимаюсь медициной и бизнесом, а это, поверьте, отнимает очень много времени. Что же касается Михаила Петровича, то он занимает пост вице-президента Академии Развития Человека, и эта работа уже сама по себе требует от него и значительного напряжения, и серьезных знаний.

ПРИМ. АВТ.: Смею заверить, что это так. Когда разговор с Анисимовыми подходил к концу, мы с Михаилом Петровичем стали договариваться о следующей встрече. «Понедельник», — бодро назвал я. «Посмотрим, что там у меня», — без особого энтузиазма откликнулся Михаил Петрович. И точно, весь понедельник был расписан буквально по часам. Та же участь постигла вторник, среду... Единственные 3 свободных часа, которые выкраивал Михаил Петрович из бюджета времени, предназначенного для деловых встреч и решения каких-то многочисленных проблем, и те отводились исключительно тренировке, то бишь бегу вверх и вниз по лестнице в 20-этажной «высотке». В конце концов мы все же нашли «окошечко» — в воскресенье вечером... И уже прощаясь, я не удержался и спросил:
— Какую вы в общем-то преследуете цель?

М.П. — Не ждите, что я отвечу: «Умереть здоровенькими», — как по обыкновению отвечали на подобный вопрос члены Клуба любителей бега московского Дома ученых. Нет. Мы считаем, что уже прожили одну жизнь. Она была посвящена работе, всему, что было связано с ней вокруг, воспитанию дочери, ее обустройству в жизни. И только сейчас или, скажем так, недавно мы как бы начали вторую жизнь. И хотели бы, чтобы она была интересна. Желаем того же и вашим читателям.

Анатолий КОРШУНОВ